В
Стремительно правеющий европейский континент так долго принимал Украину за осколок империи, что границы между Москвой и Киевом стерлись до неразличимости. И в этом смысле Европа словно бы потакала историософским изысканиям Путина, вообще не видящего границ между двумя государствами. И однажды возникло впечатление, что Лондон, Берлин, Париж, принимавшие тезисы кремлевского «собирателя» за стариковские чудачества, уже не мыслят Европу без Путина. Континент словно бы приговорен существовать в его назойливом обществе. Потребовалась целая война, чтобы задуматься о порочности смирения.