Несостоявшийся мятеж и «картофельный спас» — беларус, украинец и россиянин пытаются понять, в какую игру играют Минск и Кремль

И все таки, зачем Лукашенко забрал к себе Пригожина? 

Объясняет Александр Морозов, политолог, научный сотрудник Карлова университета (Прага): «Посмотрим на ситуацию в оптике Лукашенко. Он хорошо знает всю российскую политическую сцену, ее закулисье и кухню. Он много лет косплеит Москву, играет на ожиданиях Москвы и, как верно когда-то отметил Артем Шрайбман, Лукашенко — единственный комфортный собеседник Путина после 2014-го, он «понимает Путина как родного».

Он прекрасно видит, что Путин попал в капкан главной политической ошибки всего периода своего правления: начал неудачный блицкриг и завяз в войне. Нет сомнения, что Лукашенко смотрит прагматично: если война идет у Кремля хорошо, можно смело поддерживать фейковую риторику, обосновывающую войну — про «денацификацию» и «демилитаризацию» Украины, про непрерывные страдания Донбасса от украинских обстрелов «все восемь лет», про то, что Польша готовится захватить западные области Украины и Беларуси и т.д.  Но если война идет плохо, то вся эта риторика рассыпается. В этом весь внутренний смысл эксцентричной публичной атаки Пригожина сначала на Шойгу, а потом уже на все военно-политическое руководство РФ и на всю российскую олигархию. И нет сомнения, что Лукашенко сейчас вполне поддерживает и Пригожина: «Евгений Викторович, в чем-то прав!».

Лукашенко оказал незабываемую услугу Путину, забрав Пригожина пересидеть в Беларуси. «Ведь могла быть гражданская война в России, а мы ее предотвратили!» — «Мы — с Владимиром Владимировичем».

Мы еще не знаем, кто в российской верхушке окажется бенефициаром мятежа, зато Лукашенко уже получил бонусы.

Но это — половина дела. Вторая половина заключена в  том, что будущее Лукашенко сильно зависит от того, какое политическое решение примет Путин по итогам путча. Сам путч является следствием того, что уже к концу весны 2023-го в российских верхах сложилось два мнения.

Одна сторона требует бомбить Польшу и перейти к применению ядерного оружия (С.Караганов) или, как предлагают многочисленные Z-деятели, поставить всю страну под ружье, милитаризовать — и добиться полного разрушения Украины как государства. А другая сторона предлагает «перейти к обороне захваченного», прекратить обстрелы, начать притворяться обиженными всем миром, фиксировать «линию разделения» и рассказывать всему миру, как быстро идет восстановление на захваченных территориях и как попытки украинской армии освободить эти территории ведут только к одним страданиям, о которых надо немедленно сообщать в ООН. С этой позиции выступает не только Явлинский, но и Симоньян. И значительная часть российских кадровых военных считает, что ресурсов для наступательных действий нет, и политическое требование захватить Киев — невыполнимо. А политическое решение ударить по Познани — приведет к тому, что через шаг российская армия потерпит поражение, поскольку воевать сразу против 10-15 крупных экономик глобального мира можно, конечно, но не долго. 

Лукашенко прекрасно понимает и тех, и других. Он видит развилку, перед которой по итогам года войны оказался Путин. И выбор, который должен сделать Путин, имеет прямое отношение к перспективам самого Лукашенко. Для Лукашенко лучшим сценарием является «консервация войны» со стороны Путина, фиксация «линии разделения». Но ни в коем случае не попытка Путина на следующем этапе войны организовать встречное массированное повторное наступление на крупные украинские города.

Смысл марша Пригожина на Москву очень прост: он обнажает перед Путиным эту развилку. Пригожин в радикальной форме сообщил «товарищам по партии»: надо что-то решать, так воевать нельзя. Либо мы штурмуем — и тогда давайте всеобщую мобилизацию, либо — обороняемся — и тогда надо прекратить риторику про «денацификацию», а зафиксировать итог военной кампании и жить дальше.

Если Путин выберет эскалацию, повторно будет атаковать Киев или Харьков, то для Лукашенко — это беда. Потому что Беларусь будет окончательно втянута в войну и в итоге потерпит поражение вместе с Россией. А вот фиксация «линии разделения» позволит Лукашенко и подыграть Кремлю с риторикой миротворчества, и избежать использования Кремлем беларуской территории для пусков ракет большой дальности, и спокойно участвовать в дальнейшем обслуживании милитаризации России. Зарабатывая на этом, как и на участии в обходе санкций. «Линия разделения» устраивает Лукашенко и без всякого аналога «минского протокола». А вот план, предлагаемый московскими «ястребами»: обобрать российский «список Форбс» поборами на войну, мобилизовать один миллион, бросить на фронт и начать бить ракетами по литовско-польско-украинской бригаде, дислоцированной в Познани, — вот это все Лукашенко совсем не устраивает.

И хотя «вагнеровцы» и сломали Лукашенко избирательную кампанию 2020 года, кто старое помянет — тому глаз вон. Поэтому он без колебаний забрал к себе «кровавого клоуна», чтобы тот пересидел в Минске, пока Путин не примет решения о новом плане войны». 

KYKY