Пропаганда обречена? Беседа с Александром Морозовым

«Беларусь слишком маленькая, в ней трудно быть интеллектуальным полицаем»

–  Режим и пропаганда всё же думают о будущем и сейчас активно взялись за молодёжь. Но именно события августа 2020-го года приучили даже подростков искать информацию, читать новости. Находят они их, конечно же, не в телевизоре, не в газете «Советская Белоруссия». Возможно ли им завладеть умами молодых?

–  Мне кажется, что Беларусь слишком маленькая страна для этого. Вот если брать такую большую страну как Россия, то там, конечно, можно каким-то образом сформировать большое, ну относительно большое в численном количестве, поколение юных бюрократов, которые будут принимать за чистую монету необходимость бороться с политической оппозицией или с каким-то инакомыслием совершенно искренне. Но Беларусь — небольшая, тёплая, очень связная. И мне кажется, что вот на фоне такой связности и такой родственности в Беларуси довольно трудно быть фальшивым. То есть ты должен как-то очень специально себе сказать, почему ты стал таким интеллектуальным полицаем.

Есть какие-то творческие достижения в беларусской пропаганде? Нет. На самом деле, они очень слабые. Нельзя даже сказать, что работает быстрая пропагандистская система как в Кремле,  большая, эшелонированная, в которую много народу в это втянуто… Ну и бюджетов таких нет, конечно. И в этом есть момент какой-то необоримой слабости пролукашенковской пропаганды. Больше вреда, на мой взгляд, наносит не то, что производится в самой Беларуси, а российские агрегаторы новостей — такое тотальное зло, потому что они выработали диффамационные буллинговые заголовки, которые дискредитируют всех абсолютно: и беларусский протест, и Тихановскую…

–  И беларусские независимые медиа должны это учитывать.

–   Удар по беларусским медиа совершён огромной силы, и за пределами Беларуси такое количество медийных площадок и производство контента, что это даже радует. У России такого не было. Это очень интересный феномен, сопоставимый с каким-то советским периодом, когда огромную роль играли медиа, вынесенные за пределы страны.

Мне кажется, что беларусские медиа, которые оказались в оппозиции, выигрывают  интеллектуальную конкуренцию на 100 % в отношении тех медиа, которые остаются в Беларуси и пытаются производить этот заструганный контент. Несмотря на радикальное изменение политической ситуации после 2020 года, официальные СМИ как-то машинально вернулись к какому-то советскому языку. Это парадокс, ведь если происходит такой колоссальный социальный взрыв, но вы хотите оставаться лояльными властям и сплотить свою аудиторию, то вам нужно выработать новый язык. Нет! Произошло просто возвращение к этой «колхозной» журналистике.

– Просто достали из нафталина и даже не отряхнули…

– Но в таком виде дальше существовать невозможно. Ведь главное событие в Европе в 2020 году — беларусы оказались совершенно другой нацией, чем тот миф, который существовал о месте беларусов в Центральной и Восточной Европе. Этот миф разрушился, и вдруг выяснилось, что сами беларусы вовсе не являются ни производителями, ни потребителями этой совхозной журналистики, которая производится годами. Мы увидели огромную среду просвещённых айтишников, арт-активистов, художников. Поняли, что у беларусов сформировано индустриальное самосознание, в том числе, и у рабочих. И на этом фоне очевидно, что беларусские медиа, которые остаются в формате «Советской Белоруссии», безнадёжно проигрывают.

– Но те беларусские медиа, которые были выдавлены из страны, столкнулись с большой, на взгяд нашего проекта Media IQ, проблемой — это анонимность, когда герои публикаций анонимны, журналисты не подписываются, даже эксперты, к которым они обращаются, тоже часто скрывают свои имена. И во многом они сейчас работают на таком кредите читательского доверия, который заслужили за все предыдущие годы, работая в Беларуси. Но мы понимаем, что в таких условиях сложно соответствовать каноническим стандартам журналистики.

– Конечно, это проблема. Мы сейчас часто в мыслях возвращаемся к последнему советскому периоду, когда многие слушали радио «Свобода» и «Голос Америки», когда за пределами страны существовали интеллектуальные издательства. Если открыть сегодня какой-нибудь литературный журнал, изданный в Париже, то вы увидите реальные фамилии людей, которые давно живут за границей и свободны, публичны и говорят от своего имени. Но есть и псевдонимы. Это означает, что человек соблюдает анонимность, потому что, даже если он уехал, он беспокоится за судьбу близких, которые остались в стране, или он хочет сохранить возможность каких-то контактов, перемещений, не хочет привлекать к себе слишком большого внимания спецслужб. И это нормально. И, на мой взгляд, ничего страшного в этом нет. Да, это тяжело. И сейчас период, когда значительная часть беларусского общества переходит из одного состояния в другое. Но в новом состоянии тоже можно жить.

 Поэтому я смотрю на ситуацию с оптимизмом. Ведь всё равно исторически выиграл Синявский с «Синтаксисом». И сейчас мы обсуждаем, что нам нужно издательство типа «Ардис» из Анн-Арбор, которое издавало русскую поэзию и прозу за границей. И это было важно, в первую очередь, тем, что все прекрасно понимали, что существует другой голос. И это голос не просто какой-то политической свободы, а это голоса, которые представляют естественную свободу человека. Это могут быть очень сложные стихи или сложная проза, но это фундаментально отличается от искусственно создаваемого, «нормализации», которое всё состоит из какой-то такой очень тонкой мутной лжи, бесконечных каких-то крючков для того, чтобы замазать фрустрацию, на которой всё стоит. Я когда читаю проклятья, которые пишут беларусские пропагандисты, я, конечно, сразу вижу — это фрустрация. Человек не может жить с таким фрустрированным языком. Он сам стремится построить компромисс с реальностью. И чтобы этот компромисс скрыть, как-то его обложить ватой, он вынужден громко кричать, изрыгать какие-то проклятья, интенсивно формировать себе врага, иначе невозможно остаться с этой фрустрацией. Отсюда этот язык, но он не выдерживает конкуренции, потому что это язык размером с пятикопеечную монету, а вокруг него находится океан культуры, где всё свободно. Неважно, левый ты по взглядам или правый, любишь ты театр Брехта или пластический театр Гротовского. Но это всё один мир, он огромный. И противостоять этому за счёт попытки окружить колючей проволокой крошечный очаг культурного производства  невозможно.

Беседовала Надежда Белохвостик

MediaIQ