Как происходят социальные изменения? В старые времена – известно как: либо волей просвещенного монарха, либо энергией деятельного помещика, либо в результате природного катаклизма, либо в ходе социальной революции. Теперь все иначе.
Если вы видите фотографию, где в большом зале без мебели на полу сидят в кружок люди, а на стенках висят многочисленные листки бумаги с отдельными фразами, значит, вы видите семинар, на котором планируют «социальные изменения». Вся технология, весь язык, а вместе с тем и философия этой особой работы – сложная и тонко настроенная машина. Еще 30–50 лет назад времена были героические: условный Махатма Ганди, или Мартин Лютер Кинг, или даже Михаил Горбачев возвышался над миром, он видел «стратегию», он предлагал решение, он обладал харизмой и непререкаемым авторитетом. Поэтому он – примерно как ранее Кромвель – мыслил социальные изменения и «внедрял» их. Но heroic epoche кончилась – наступил мир сетей. А главное: недопустимости «дискурсивной гегемонии». Вождям тут не место.
Социальные изменения должны возникать как бы без авторства и не внедряться, – в этом слове слишком силен волюнтаризм, – а «расшариваться» (то есть как бы «сами»). А для того, чтобы они были sharing, надо, чтобы большое количество активных людей образовывали network. Но просто network – это мало. Чтобы комьюнити оформилось и выросло в красивый гармоничный кристалл, нужна platform. Поэтому теперь по всему миру создают «платформы», а уже к ним, как к кристаллической решетке, крепятся «проекты». Но важно, чтобы это были не просто проекты, а чтобы их возглавляли люди с определенным типом сознания – actors of change или change makers. Если платформа работает правильно, то она внутри себя самозарождает Impact Hub. Раньше бы это назвали внедренческое бюро, а теперь так говорить нельзя, но по смыслу этот хаб как раз и обучает техникам расшаривания, способам коммуникации, правильному языку, на котором должна быть написана проектная документация, и т. д.
Republic. Как сделать мир лучше? Глобальная борьба между колхозом и артелью