Reformation — Alexander Morozov

Четыре варианта окончания войны

Военно-политические итоги 2022 года привели к тому, что среди прочего началось обсуждение postwar future of Russia. В первую очередь, потому что ставится вопрос: каким должно быть завершение войны для того, чтобы была восстановлена европейская безопасность.

Поствоенное будущее Украины гораздо более легко просматривается. Глобальный альянс сделал большую политическую, военную и моральную инвестицию в сохранение украинского суверенитета. Это привело к тому, что Украина уже сейчас включена в контур европейской безопасности. Помощь в послевоенном восстановлении создаст многочисленные треки быстрой евроинтеграции для Украины.

Что касается будущего России, то оно прогнозируется совершенно по-разному в зависимости от четырех сценариев окончания активных боевых действий.

Первый. Остановка сейчас. После серии наступлений и контрнаступлений в 2023 году линия разделения — без каких-либо договоренностей и перемирия — фиксируется примерно по нынешней линии фронта. Обе стороны сосредоточатся на укреплении обороны на линии разделения. В этом случае очевидно, что Кремль будет наращивать Z-идеологию, политический режим будет сохранять все черты чрезвычайности, а общество гнить в изоляции. Поскольку Кремль уже совершил публичный акт присвоения четырех областей Украины полностью, за это проголосовали обе палаты Федерального собрания, легко прогнозировать официальную риторику Кремля: это Украина «оккупирует» незахваченные Москвой части Запорожской, Херсонской и Донецкой областей. Таким образом, возобновление агрессии уже зашито в сами эти решения сентября 2022 года. Кремль будет подогревать патриотический угар, антизападную риторику и опираться на идеологию реванша в отношении уже не только Украины, сопротивление которой сорвало планы путинского блицкрига, но и всего глобального альянса («коллективного Запада» в терминах Кремля).

Судьба Лукашенко: в Гаагу или «как Назарбаев»? Надо делать выбор

Александр Лукашенко и весь политический режим Минска с началом войны в новом и трудном положении. Он успешно манипулировал Кремлем, используя в качестве плеча для сохранения собственной власти после крушения на выборах августа 2020 года. Однако теперь Кремль тонет. И тянет Беларусь за собой.

Очевидно, что Лукашенко – в одну сторону — стремится микшировать последствия того, что российские войска после учений остались на территории Беларуси и выдвинулись на Киев, а российские ракетные установки с территории Беларуси наносят удары по украинской инфраструктуре. А в другую сторону – в московскую – продолжает игру в «лучшего друга Путина».

Кремль вывел войска из-под Киева и временно прекратил расширение действий с беларусской территории. Это облегчение для Лукашенко. Одновременно Лукашенко дал команду МИДу Беларуси начать активно работать с Западом, Макей написал письмо, смысл которого сводится к тому, что не надо плотно увязывать российскую агрессию с беларусской политической перспективой. При этом Лукашенко, как верно однажды заметил Артем Шрайбман, является «лучшим собеседником» Владимира Путина. Он последний из тех, кто «снаружи», и готов просто «базарить», балагурить с Путиным, создавая ему «зону комфорта». С Нехаммером или Марио Драгой искренне, на своем «блатном геополитическом» языке теперь не поговоришь, и единственный, с кем Путин на нем может общаться с удовольствием – это Лукашенко.

Александр Морозов: Беларусь, Украина, война

Войну обсуждают в каждом доме, в каждой парикмахерской и каждом автосервисе в Беларуси. Обсуждать последствия борьбы с Лукашенко 2020-2021 нельзя, опасно. Зато обсуждение войны ведется открыто. Тем самым беларусы оказались втянуты в политическую тему. В довольно сложную и опасную тему. Потому что в течение месяца в воздухе висел вопрос об участии Беларуси в войне. Для Украины и для остального мира Лукашенко де-факто участник этой войны. С его территории прошли российские войска на Киев. Но для беларусского населения война — в ее жизненном значении — начинается с призыва, с мобилизации и с участия своих близких в военных действиях, а этого не произошло.

Беларусы попали в тяжелое положение, пройдя сквозь очень стремительную переакцентировку политической ситуации. Протесты против Лукашенко затронули практически каждую семью, вызвали новую волну эмиграции и большое мировое внимание к кризису власти Лукашенко. После разгрома общественного движения Лукашенко вовлек Беларусь в политический конфликт с Литвой и Польшей, устроив миграционный кризис. Летом прошлого года Лукашенко завел беларусов под санкции, под разрыв экономических коммуникаций с соседними странами. И практически сразу, без шва, на этот конфликт сверху упала кремлевская агрессия против Украины.

Политическое поражение Кремля и его последствия. Восемь пунктов

Поражение Кремля в войне с Украиной по итогам месяца войны имеет военное, политическое и моральное измерения.

Если говорить о политическом поражении, то оно заключено в том, что многолетние программы полностью разрушены. Перечислим лишь восемь наиболее заметных.

1. «Русский мир». Примерно с 2005 года Кремль конструировал продвижение в разных странах мира с опорой на соотечественников. Это были разные способы работы, в зависимости от страны, например, во Франции с опорой на аристократию — потомков старой эмиграции, а в Латвии с опорой на большое русское меньшинство. Однако в целом это была рамка, которая позволяла в разные годы встраивать в себя многочисленные манипулятивные проекты — и «Бессмертный полк», и «Ночных волков», и Конгресс русскоязычной прессы за рубежом, и церковные мероприятия, и многое другое. Теперь это все абсолютно токсично. Сама концепция «русского мира» теперь синоним агрессии.

2. «Евразийское пространство». Развалилась не только концепция «Европа от Лиссабона до Владивостока», о чем недавно прямо сказал Вольфганг Ишингер, ветеран немецкой дипломатии, но агрессия наносит тяжелый удар по концепции «евразийского пространства» как зоны особого сотрудничества. И если до войны Кремль мог считать себя экономическим и политическим лидером Евразии, то теперь это страна-агрессор под санкциями, которая вместо кооперации создает проблему «вторичных санкций» для всех ее контрагентов в Евразии.

Беларусь и регион на пороге 2022 года

Аппарат Лукашенко готовится к проведению референдума о Конституции. Он назначен на 27 февраля. Лукашенко одобрил публикацию опроса Института социологии, из которого следует, что Лукашенко пользуется поддержкой 76% опрошенных. Эти данные — нерелевантны. Но они являются установочными данными. На такую цифру должен ориентироваться аппарат при проведении голосования на референдуме. Очевидно, что результаты референдума, с точки зрения Лукашенко, должны подвести итог все еще длящемуся политическому кризису в Беларуси. И если провал Лукашенко на выборах августа 2020 года — это одна крайняя точка континуума событий, то 27 февраля 2022 года — противоположная крайняя точка. И в этой точке, по замыслу Лукашенко, «обнуляются» все последствия прошлой неудачи. После референдума он будет считать, что полностью восстановил поврежденную легитимность.

Однако Лукашенко заплатил Кремлю уже слишком большую цену за удержание власти. Его статус радикально подорван и не может быть восстановлен никакими электоральными или иными процедурами внутри страны.

Эскалация 2021 года. Последствия. Сценарии

Уходящий 2021 год создал новую конфигурацию в Восточной Европе. Она возникла в результате нескольких крупных факторов: изменений во внутренней политике России, активной дипломатии Зеленского, смены администрации в США, политического кризиса в Беларуси.

Надо напомнить, что Зеленский выиграл выборы, получив мандат на «политику мира», на снижение эскалации конфликта с Россией, который нарастал в последний год каденции президента Порошенко.

С мая по декабрь 2019 года в соответствии с этим мандатом Зеленский повел политику активных переговоров с Москвой, подчеркивая, что у его администрации есть планы А и Б. План А исходил из активизации переговоров с опорой на «формулу Штайнмаера», однако с учетом красных линий, которые Киев не готов был переступать. Тогдашний глава украинского МИДа Пристайко их прямо сформулировал, выступая 14 октября 2019 года на Совете ЕС по иностранным делам.

Лукашенко продает Путину «заговор Запада»

Александр Лукашенко продолжает свои инсценировки в жанре «Мейерхольд — японский шпион». Можно только догадываться, как эти действия воспринимает беларусская бюрократия. Лукашенко не доверяет никому, пребывает в агрессивном одиночестве. В вертикали не может не возникать опасений по поводу будущего экономики и своих перспектив. Из-за этого постоянно блуждают ожидания: Путин должен в конце концов остановить это и повлиять на Лукашенко, — и поэтому в Минске все убеждены, что Байден с Путиным обсудили ситуацию в Беларуси, а сейчас ждут, что и Си Цзиньпин выскажет свою позицию Путину. Якобы и Москва, и Пекин, имеющие достаточно прозрачные экономические интересы в Беларуси, не заинтересованы в дальнейшей абсурдной эскалации конфликта Лукашенко со всем окружающим миром. Протесты закончились в феврале, сейчас июль. Репрессии лишены политического смысла, все ждут плавной нормализации, а Лукашенко продолжает действовать исключительно из патологической мстительности, жертвуя и лояльной частью беларусского общества.

Возвращение коллективного Запада

Европейское турне Байдена завершено. Оно было очень хорошо подготовлено и являлось очень убедительной публичной демонстрацией идеи восстановления активности коллективного Запада. Атлантическая хартия вместе с Джонсоном, обсуждение конкретных стратегических тем на саммите G7, саммит НАТО с жестким коммюнике, восстановление отношений с Брюсселем. Все это создаст много новых треков. Много работы для тех, кто заинтересован в усилении североатлантического политического и оборонного союза.

Эта большая программа турне завершилась встречей с Путиным, от которой никто не ждал многого. Активно обсуждалось, нужна ли она вообще.

Аргументы тех, кто считал, что не нужна — вполне убедительны. В США и Евросоюзе после конституционных поправок, ареста Навального в России и репрессий в Беларуси вообще осталось мало политиков и общественных деятелей, которые не видят, что две диктатуры на Востоке вошли в новую фазу. Новизна ситуации заключена в том, что в прошлом оба режима «лавировали», их неприемлемые действия приводили к санкциям — Беларусь (2006), Россия (2014), их авторитарный характер власти все отчетливее проявлялся, при этом для новых городских слоев, ориентированных на стандарты глобального развития, оставалось и некоторое пространство для общественных и даже политических действий. И оба режима сохраняли намерение присутствовать в международных организациях.

Театр Александра Лукашенко

Александр Лукашенко во время посещения Купаловского театра 19 февраля 2021 года. Фото: president.gov.by

Те, кто знаком с теориями репрезентации в социологии, знают о многих исследованиях о «театрализованной» стороне политики. В русском языке в отношении некоторых политических событий закрепилось слово «инсценировка» с негативным значением, т. е. по смыслу нечто сыгранное как спектакль с целью обмана. Но, например, немецкое Inszeniеrung употребляется в медиатеории вообще для многих действий по публичной самопрезентации в политике.

С этой точки зрения поведение Александра Лукашенко во время политического кризиса представляет собой очень интересный кейс. Задачей Лукашенко было не только подавить протест, но и сохраниться у власти таким образом, чтобы постоянно наращивать у разных аудиторий представление о своей безальтернативности даже в условиях потери легитимизирующих оснований.

Расплата с Путиным: как Лукашенко угодил в капканы, расставленные по периметру Союзного государства

Лукашенко сам привел Беларусь в капкан «глубинной интеграции». Оставим в стороне сложную тему операций влияния на ближайшего соседа, которое проводилось в рамках установления контроля над территориями бывшего СССР, и посмотрим, что послужило триггером катастрофы, с которой мы сейчас имеем дело.

Казенная рутина «союзного государства» тихо коптила, не привлекая к себе большого внимания на фоне других масштабных событий в Евразии, пока в 2013 году российский Минфин не решил провести «налоговый маневр». За счет него, как говорил Силуанов, российский бюджет получит 7 триллионов рублей. Поскольку маневр затрагивал интересы всех в нефтяной отрасли, шли большие дискуссии. Улюкаев и Дворкович были против. Теперь уже один в тюрьме, другой ушел в шахматы. Российские нефтяные эксперты очень осторожно писали о последствиях маневра.

В 2015 году налоговый маневр начали внедрять. В мае 2018 году газета «Ведомости» написала: «После более чем двух лет споров нефтяников и Минфина нефтегазовый налоговый маневр будет завершен. Такое решение в конце апреля принял президент России Владимир Путин». Кто мог бы предположить, что настойчивость российского Минфина приведет к масштабной политической катастрофе в Восточной Европе, сопоставимой разве что с аннексией Крыма. Начав борьбу вокруг компенсации потерь, а их беларусские власти оценивали в 1 млрд долларов за пять лет, Москва и Минск обрушили все, что можно, а «союзное государство» из благополучной рутины для политических пенсионеров обеих стран, превратилось в тяжелую проблему.