Статьи — Страница 9

После Крыма и после Путина

С прошлого года в дискуссиях экспертов появились новые темы: «посткрымская усталость», «есть ли у Путина план» и «Россия после Путина». К каким выводам они приходят, анализирует Александр Морозов

О посткрымской усталости

В 2014 и первой половине 2015 года из опросов, журналистских наблюдений, бытового общения возникало впечатление, что Крым совершил глубокий переворот в российском обществе, возникло новое «большинство», 86% по опросам поддерживали «все, что делает Путин». 86 процентов в этот момент превратились в мем.

В тот период казалось, что Кремль получил на руки все карты для того, чтобы формировать «политическую нацию», было ощущение, что Путин — это новый Муссолини, что он получает возможность конвертировать все мракобесие, которое уже к тому времени накопилось ходом всего периода 2006-2014 — начиная с Дугина и «массового православия мощей» Малофеева, секулярной пропаганды патриотизма Мединского и Старикова и кончая технологическим милитаризмом «Ростеха» и т. д. — все это позволит трансформировать «посткрымское большинство» в какой-то новый этап национального строительства.

Третий заход Путина

Как Путин собирается удерживать власть после 2024 года? По мнению политолога и колумниста NT Александра Морозова, он может сделать паузу, чтобы в 78 лет начать новый цикл «двух сроков подряд»

«Проблема 2024» пока не имеет значения для населения. Путин еще не является «хромой уткой». Для обычных граждан этот вопрос будет важен не ранее весны 2023 года. Эта проблема сейчас не важна и для учета экономических рисков. Она не имеет большого значения даже для оппозиции. Поскольку из трех сценариев — Путин уходит, передавая власть преемнику, Путин не уходит, Путин внезапно умирает — для оппозиции имеет значение только третий. Лишь при последнем, драматическом, сценарии возникает реальная проблема «90 дней». По Конституции президентские выборы должны быть проведены через три месяца — возникает сложный политический лаг, к которому надо быть готовым. Впрочем, всем политическим силам к этому надо быть готовыми, поскольку в этот короткий срок, возможно, будет решаться судьба следующих 20-30 лет.

Для кого это проблема?

«Проблема 2024» оказалась вброшенной в экспертное обсуждение достаточно случайно — в октябре 2018 года председатель Конституционного суда Валерий Зорькин опубликовал программную статью к 25-летию Конституции РФ, которую многие ошибочно восприняли как заявление о необходимости начать новый конституционный процесс. Кремль сразу же опроверг наличие таких планов.

Хипстеры победили. Александр Морозов – к 10-летию явления

Тонконогие хипстеры, над которыми прежде дружно смеялись, прожили десять активных лет, достигли 30–35-летия. Теперь отчётливо видно, что хипстеры одержали десять важных побед, которые привели к крупным социальным изменениям. Разумеется, не они одни это сделали, поскольку тренд перемен совпал с общественным запросом. Эти достижения таковы (не в порядке значимости):

Новые эксперименты над страной

Главный итог 2018 года — общее ощущение, что Путин и его окружение заперлись в кабине самолета, в салоне всех трясет, все ждут приземления. Но пилоты не умеют сажать самолет, считает политолог Александр Морозов

По итогам 2018-го самые широкие слои российского населения чувствуют себя погруженными в некий эксперимент, который проводит власть. Политика Кремля — экспериментальная.

Что это значит? Память живущих поколений знает, что с момента прихода к власти Владимир Путин проводил политику трех ключевых слов. Это были слова «стабильность», «безопасность» и «управляемость». Стабильность предполагала и долгую устойчивость рубля, и тип кадровой политики («без резких отставок»), и создание образа власти, которая помнит и выполняет все старые обязательства и выступает «надежным партнером». Безопасность означала и «безопасность на улицах», и приведение чеченского сепаратизма к безопасной норме, и формирование у населения уверенного чувства «долгого мирного времени». Управляемость означала и масштабную реформу госслужбы, и известную модель урегулирования Путиным интересов «башен», т. е. поддержание баланса между крупными игроками собственной «банды», и определенные ограничения в политической жизни, которые в совокупности образовали некую собственную модель «управляемой демократии», в целом характерную для стран постсоветского транзита (Беларусь, Казахстан, Азербайджан), но и имеющую свои отличия.

Все это заняло у Путина восемь лет.

Идей нет!

Александр Морозов – о лоялистской среде

Прочитав множество текстов с экспертными обсуждениями осенних губернаторских и местных выборов, я с удивлением обнаружил, что не только оппозиционные журналисты, но и близкие к Кремлю политологи совершенно прямо высказываются о ситуации: «Единая Россия» в кризисе, «надо что-то делать». Но многие прямо пишут, что сделать ничего нельзя. «Обновления», которое привело бы к тому, что эта партия станет «укреплять доверие» между властью и населением, представить невозможно. Не только «Единая Россия», но и вся партийная система уже не покрывает потребностей Кремля в управлении населением: старые партии не в силах дальше абсорбировать недовольство населения, печень не справляется с токсинами.

В пространстве НИЧЕГО

Здесь я написал о том, что новая книга Глеба Павловского — это высокое достижение в глобальную философскую программу «негативной диалектики» и «нестабильных онтологий». Как только я понял методологический ход Павловского, я с огромным удовольствием перелистал заново монографию Sergey Zherebkin и сборник статей под редакций Artemy Magun о «негативной диалектике». Павловский в этой книге «разговаривает» не с путинизмом, а с Лаканом, Делезом, Жижеком и Шанталь Муфф.

Негативная диалектика в книге Глеба Павловского «Ироническая империя»

Глеб Павловский опубликовал книгу, которая подводит окончательный итог всей серии его книг, интервью, статей 2014—2018 годов, где он ставил себе целью дать исчерпывающее определение постсоветской России. Он называет ее Системой РФ.

How the Kremlin will influence the Ukrainian elections

The main goal of the Kremlin in relation to the elections of 2019 is not to strengthen a “party of compromise”, but to present new evidence that Ukraine is a failed-state. This is not only because the concept allows the Kremlin to avoid the Minsk settlement.

The Elections in Ukraine — Presidential (March 2019), Parliamentary (September 2019) are the single most important events in the internal politics of the Kremlin. Since 2014, the entire Russian domestic policy were strongly dedicated to Ukraine — TV news and political talk-shows discussed about issues in Ukraine day after day, the entire agenda of Russia’s relations with the world was tied to the “Minsk settlement agreement”, the participants in the campaigns on the occupation of the Crimea and the invasion of Donbass continued to play important roles in Russian domestic and International politics.

Как Кремль будет влиять на украинские выборы

Александр Морозов: главная цель Кремля в отношении выборов 2019 года заключена не в возможном укреплении «партии компромисса», а в предъявлении новых доказательств того, что Украина failed-state. И не только потому, что именно эта концепция и позволяет Кремлю уклоняться от минского урегулирования

Выборы в Украине — президентские (март 2019), а затем парламентские (сентябрь 2019) — важнейшие события внутренней политики Кремля. После 2014 года вся российская внутренняя политика сильно «украинизована» — телевизионные новости и политические ток-шоу изо дня в день обсуждают Украину, вся повестка отношений России с миром завязана на «минское урегулирование», участники кампаний по оккупации Крыма и вторжению на Донбасс продолжают играть важную роль в российской внутренней политике.

Но главное: именно «майдан» — как модель гражданского протеста и перехода власти — произвела на Кремль настолько неизгладимое впечатление, что так называемая «оранжевая угроза» стала определять внутреннюю политику Кремля. Образовался целый веер последствий: разгром гражданских организаций в России, расширение полномочий спецслужб и борьба против любых форм публичного протеста, консервативный тренд в образовании и культуре, раздувание казенной патриотической работы и т. д.

Политика глобального реванша

На что рассчитывает Путин? Точнее сказать, на что он рассчитывает теперь, когда уже предположения о том, что он хорошо играет с плохими картами на руках и что он хороший тактик — остались далеко позади.

На этот вопрос теперь нельзя ответить в старой логике.

Смена парадигмы

Вся послевоенная мировая политика была экономоцентричной: она стала синонимом действий правительств, которые обеспечивают макроэкономическую стабильность и ведут сбалансированную протекционистскую практику, учитывая и интересы партнеров. Особенно ярко такой характер политики стал заметен после крушения двухблоковой системы — после распада СССР и исчезновения социалистического блока. В значительной мере само слово политика заменилось словом «управление», и все ее модели хорошо рассмотрел в своей известной книге «Правительность. Власть и правление в современных обществах» (1999) Дин Митчел.

Кривой позвоночник. Александр Морозов – о «церковном Януковиче»

13 ноября, как сообщается, может состояться встреча епископов Украинской православной церкви Московского патриархата с президентом Украины. Канцелярия митрополита Онуфрия разослала распоряжение о присутствии всех архиереев. Это важное событие и для дальнейшей судьбы «московских приходов», и для Петра Порошенко.